И на этот раз обошлось без оргвыводов.

Тогда же состоялось знакомство Высоцкого с известным лат­вийским фотохудожником Вильгельмом Михайловским: «Это была встреча и работа над портретами Владимира Высоцкого. До этого я, как и многие другие, воспринимал Высоцкого как барда. В пря­мом же общении здесь, в Риге, актер предстал передо мной не бар­дом и лицедеем, а сгустком энергии. Такая энергия, по сути, есть в каждом актере, но не всегда она проявляется. В Высоцком эта энер­гия просто клокотала. Его можно было не видеть и не слышать, но не ощутить его было невозможно».

После смерти Высоцкого В.Михайловский подготовит конверт для одного из дисков поэта.

«ЕДИНСТВЕННАЯ»

В этот загруженный спектаклями и гастролями период Вы­соцкому приходится выкраивать дни для поездок в Ленинград на съемки фильма И.Хейфица «Единственная» по повести П.Нилина «Дурь».

В.Золотухин играл в фильме главную роль молодого парня по фамилии Касаткин, который, вернувшись из армии, узнает, что его жена Танюша (Е.Проклова) изменяла ему с руководителем самодея­тельности Борисом Ильичом (В.Высоцкий).

Вновь, как и в «Хозяине тайги», Высоцкий оказался антипо­дом золотухинского героя. В отличие от Касаткина, Борис Ильич одинок, несчастен, жизнь его не устроена, талант не признан. Не­сомненно, он человек способный, но не добившийся ни славы, ни успеха. Его песня давно спета, а друзья, хотя и посредственности, стали «звездами» эстрады, не вылезают из-за границы. У него же в жизни осталась лишь неустроенность и усталость...

А было так. После репетиции вышла Танюша с Борисом Иль­ичом на улицу, а тут самый настоящий ливень. Пригласила она то­гда Бориса Ильича к себе непогоду переждать. Чаем угостила. За­пел он ей песню своего сочинения о тяжелой судьбе ямщика. А у самого пуговица на рукаве еле держится, сандалеты каши просят, в авоське, что на ручке стула пристроена, ужин холостяцкий — бу­тылка кефира да пачка чаю. И закружилась у Танюши голова от пес­ни и от сострадания. Неизбалованный вниманием певец разволно­вался от такой реакции, стал руки Танюше целовать. А тут Касат­кин в окне некстати...

Для многих поклонников Высоцкого образ, им сыгранный, не вязался с автором песен, они не хотели видеть своего кумира та­ким на экране. В.Высоцкий:

«Многие мои поклонники просили меня не играть больше в таких фильмах, как «Единственная». Меня хо­тят видеть только в героических ролях. Даже негодяя можно — но только сильного человека. А слабых, говорили, не надо тебе играть, Володя! Просили, чтобы я не снимался в картинах, где у меня оторваннная подметка или пуговицы не пришиты...»

Фильм «Единственная» вышел на экраны в 1976 году и, как все фильмы Хейфица, оказался кинематографической удачей. В год вы­пуска его посмотрели 33,1 миллиона зрителей. Фильм получил приз на Всесоюзном кинематографическом фестивале во Фрунзе (1976) и на Международном фестивале в Панаме (1977). Таким образом, картина стала вторым фильмом с участием Высоцкого (после филь­ма «Плохой хороший человек»), который был отмечен на междуна­родном кинофестивале.

Партнерша по фильму Елена Проклова вспоминает, что из-за обоюдной занятости они с Высоцким никак не могли встретить­ся на съемочной площадке. Из этой ситуации пришлось выкручи­ваться режиссеру, и в диалоговых сценах, где Проклова и Высоц­кий должны были оказываться в кадре попеременно, снимали ка­ждого из них в отдельности. Проклова говорила о своих чувствах и страданиях не Высоцкому, а он не ей. В обоих случаях на подхва­те был помощник режиссера. Потом требовалась ювелирная рабо­та при монтаже. Наконец однажды удалось ехать на съемки вместе, правда в разных вагонах...

Е.Проклова: «Поезд остановился, и я вышла на перрон одной из первых. Вышла, меня встретили, все нормально... Стоим под рас­писанием, ждем Высоцкого. Мимо нас — поток пассажиров, снача­ла люди шли густо, потом пореже... Вот уже вообще никого не вид­но... Неужели не приехал?

Наконец на дальнем конце платформы, у последнего вагона, еще кто-то замаячил — в виде смутного пятнышка. Вроде бы их двое... И, наконец, слава богу, они: Володя и Марина. Вижу их как сейчас: он — впереди, идет легкой, шальной такой походочкой, на гитаре наигрывает, напевает что-то... На нем курточка нараспаш­ку, шарфик через плечо... А Марина за ним с двумя огромными че­моданами —

«с двумя же бегемотами»

— тянет их на поводках. Из этой картинки я не хочу делать никаких обобщений, просто стоит она в глазах до сих пор — и все».

В этот год Марина твердо решила разводиться с Высоцким. Не­сколько раз ей приходилось разрывать контракты из-за поездок в Москву. Чтобы как-то поправить свое финансовое положение, она вынуждена была сниматься в рекламе. «Еще одна такая реклама в журнале — и ни один уважающий себя режиссер не захочет иметь со мной дела. Все. Он меня постоянно предает, причем в самые не­подходящие моменты. Я сделала все, что смогла. Пора спасать свою шкуру», — говорила она в порыве откровенности Карапетяну.

«МОИ ДРУЗЬЯ УШЛИ СКВОЗЬ РЕШЕТО...»

В этом году на экраны страны выходит фильм «Калина крас­ная».

Впервые в великой кинодержаве с жесточайшим уголовным за­конодательством в мире выходит фильм, где главный герой — вор-рецидивист, который, выйдя на волю, хочет жить по-людски. Фильм потряс страну. По различным оценкам «Калину красную» посмот­рели около 60 миллионов человек!

Фильм будет удостоен многих наград, а его создатель — писа­тель, актер и режиссер Василий Шукшин — 2 октября 1974 года ум­рет от сердечного приступа во время съемок фильма С.Бондарчука «Они сражались за Родину».

Высоцкий с большим уважением относился ко всему, что сде­лал этот талантливый человек в кино и литературе. Они близко были знакомы по Большому Каретному и были очень похожи. Пес­ни Высоцкого и проза Шукшина были из одного и того же материа­ла. Они оба были всенародно известны и любимы, оба были ма­ниакально трудолюбивы. Шукшин, как и Высоцкий, писал ночью. В конце жизни, по рассказам, его нормой на ночь была банка рас­творимого кофе. Его друг актер Георгий Бурков рассказывал, что патологоанатом, горько качая головой, сказал о Шукшине: «Нор­мальное, полностью изношенное сердце 85-летнего человека. Нет миллиметра, не истрепанного жизнью до последней степени. Чудо, что он еще жил».

Высоцкий жил с таким же напором и шел навстречу своей судь­бе с такой же открытой беззащитностью.

Леонид Филатов в одной из своих телепередач «Чтобы помни­ли...» свел их вместе: «Есть артисты более любимые, есть менее лю­бимые... есть знаменитые. И есть — их очень мало, — которые яв­ляются для миллионов некой духовной гарантией. Вот такими ар­тистами были Шукшин и Высоцкий. Это не важно было, что они играют и про что они играют, кого изображают на экране... Важен сам облик этого человека, важно понимание, что этот человек жив, и пока он жив — все в этом мире идет более-менее нормально».

Позднее Высоцкий вспоминал свою реакцию на смерть Шук­шина:

«Я никогда не плакал. Вообще. Даже маленьким когда был, у меня не было слез — наверное, не работают железы. Честное слово. У меня нет их, слез.

Я поехал из Ленинграда, бросил спектакль — его отменили — и по­ехал на панихиду в Москву. Ехал на машине пять часов — 800 километ­ров. Сто шестьдесят я как врезал, только заправился один раз...»

Сначала Шукшина хотели похоронить на родине в Сибири, Моссовет выделил место на Введенском кладбище, но целая плея­да известных людей — Михалков, Шолохов, Кобзон, Фурцева, Ко­сыгин — настаивали на Новодевичьем... И наконец свой вердикт в пользу Новодевичьего вынес Л.Брежнев: «Я очень люблю «Калину красную» и «Печки-лавочки». Похоронить Шукшина следует на Но­водевичьем».

Сразу после смерти Шукшина 3 октября Высоцкий пишет па­мятные стихи:

«Я написал большие стихи по поводу Василия, кото­рые должны были быть напечатаны в «Авроре». Но опять они мне предложили оставить меньше, чем я написал, и я отказался печа­тать не полностью. Считаю, что ее хорошо читать глазами, эту балладу. Жалко петь, жалко... Я с ним очень дружил и как-то... я спел раз, а потом подумал, что, наверное, больше не надо».