Это тот Высоцкий «не захочет секреты выдавать», который и в «Хозяине тайги», и в «Интервенции», позже в «Маленьких трагедиях» всегда опекал, помогал, подсказывал, совершенно не думая о том, что у Золотухина получится лучше, чем у него. Ну а Золотухин со своими сомнениями по поводу этики дружбы уже начал как бы вживаться в роль — «быть или не быть?!».
31 января состоялось комплексное мероприятие в театре — заседание месткома, бюро комсомола и партбюро. Обсуждали вопрос Высоцкого. Об увольнении речи не было, но строго-строго предупредили —
«а в 33 распяли, но — не сильно...».
Высоцкий еще раз извинился и предупредил сам:
«Если будет второй исполнитель, я репетировать не буду!».
Интересно, что точно так же вел себя И.Смоктуновский после назначения его на роль Гамлета в фильме Г.Козинцева.Высоцкий — Золотухину:
«Марина улетела, и, кажется, навсегда, хотя посмотрим, разберемся».
«Как я в этот раз сорвался, просто не знаю. Никаких причин не было».
Он не понял причину. Она была внутри. Ему казалось: он уже настолько выстрадал роль, что все должно получиться сразу. А у Любимова было свое видение роли, и он знал, что работа будет трудной и долгой.1 февраля Высоцкий приступил к репетициям.
—
Мне ужасно мешает, что я меньше всех. Ты погляди, я на сцене ниже всех. Меня это жутко угнетает,
— говорил он Золотухину.
Золотухин дал дельный совет:
— Сделай это личное твое мучение физической недостаточностью — душевной гамлетовской мукой. Пусть это помогает тебе в одиночестве твоем, в твоей исключительности: да, вот так, такой Гамлет, и никаких других.
Н.Крымова: «В репетициях он всегда был примером сосредоточенности. Но работа над Гамлетом требовала еще и смирения, а смирить этого человека было невозможно... «Гамлет» не подстраивался к известному ряду, а выламывался из него — прежде всего благодаря Высоцкому. В зале было немало вопросов. Стихи Пастернака — можно ли сопровождать их гитарой? Некоторые радовались, другие пожимали плечами. И если вот так сразу, в самом начале одним стихотворением, да еще с такой силой подан весь сгусток смысла — то, что играть дальше? И голос Высоцкого кому-то показался грубым, и манеры шокировали не только Гертруду. «Если герои Шекспира в трагедии выражаются как конюхи, нам это не странно», — писал Пушкин. Но нам было странно. Шекспира театр на свой лад веками обрабатывал, и его грубость не избежала разнообразной эстетической обработки. А у Высоцкого манера выражаться не имела никакого привычного лоска, никакой изящной обертки. Он вышел на сцену таким, каким был. И сыграл не что иное, как свою судьбу. Вряд ли он сам понимал это. Еще меньше — не веря в силу пророчеств — понимали мы».
Уже 6 февраля Любимов сказал: «Правильно работали...»
В начале февраля куйбышевский молодежный клуб пригласил на два выходных дня группу актеров «Таганки» выступить с концертами. Договорились с В.Смеховым, Б.Хмельницким, З.Славиной, В.Золотухиным, В.Васильевым, В.Высоцким, подготовили афишу, арендовали зрительный зал Дома офицеров. Однако поездка сорвалась... Организаторы несостоявшегося концерта попытались разобраться в ситуации. Их долго и под разными предлогами не пускали к секретарю горкома партии по идеологии Лидии Денисовой. В конце концов они к ней в кабинет вошли самовольно и услышали фразу без комментариев: «Пока я сижу в этом кресле, ноги Высоцкого в Куйбышеве не будет!» Потом выяснилось, что Денисова связалась по телефону со своей московской коллегой Л.Шапошниковой, чтобы та сорвала поездку. Сказано — сделано...
Весь февраль Высоцкий продолжает очень плотно работать над ролью.
Высоцкий — Золотухину:
«Почему ты не посмотришь, как я репетирую? Во вторник будем готовить 1, 2, 3-й акты — приходи. Ты знаешь, он меня вымотал. Я еле стою на ногах. Он придумал такую штуку: когда Гамлет говорит, держится за сердце, трудно ему, задыхается. И у меня действительно начинает болеть сердце. Все, Валерочка, я решил: надо роль сыграть, надо сделать это хорошо. Позвонила Марина: «Я хочу, чтобы ты сыграл Гамлета». Ну, раз женщина хочет, нельзя ее обижать...»
Ю.Любимов понимает, какую махину они взвалили на себя, и хочет, чтобы это понимали все: «Так, на шармочка, вы не проскочите в этой пьесе. Она раздавит вас, как каток асфальтовый, от вас мокрого места не останется... Я ведь хочу сказать, если не будет получаться, я спектакля не выпущу. Вы меня поняли?»
Однако от перегрузок, нервного напряжения на репетициях, усталости и одиночества у Высоцкого стало шалить здоровье, открылось кровотечение. По протекции А.Митты он 7 марта ложится в Центральный госпиталь МВД, где работает врачом двоюродный брат Митты — Герман Ефимович Баснер. Официальный диагноз — язва двенадцатиперстной кишки. Обещали поставить на ноги через месяц. Высоцкий лежал в генеральской отдельной палате с телефоном. Режим был строгий: все-таки госпиталь МВД. Хотя персонал относился к нему очень хорошо, после пребывания в этой больнице к Высоцкому пришла боязнь больниц вообще и людей в белых халатах. Теперь в больницу он будет ложиться только в самых тяжелых случаях.
Пока Высоцкий лечился, у Семена Владимировича появилась возможность приобрести машину — с августа прошлого года завод в Тольятти стал выпускать первые тысячи «Жигулей». Тогда это был еще автомобиль «Фиат-124»: все части машины — от двигателя до сидений — были итальянскими, а сборка и сварка советскими. Эта машина, «купленная отцом для сына», и стала первым из шести автомобилей Высоцкого. Прямо с тольяттинского завода машину перегнал друг Владимира — Валентин Савич. Из-за желания поскорее начать водить он не вылежал полный срок противоязвенного лечения. Да и чувствовал он себя уже хорошо.
«Еще когда Володя лежал у меня в госпитале МВД, — вспоминает Баснер, — он сказал, что у него появится машина, и мы договорились, что я с ним поезжу. «У тебя права-то есть?» — спрашиваю.
«Да нет у меня ничего! Вот будет машина, мне надо и права, и все получать!»
Это были «Жигули» —«ВАЗ-2101» серого цвета. Зарегистрировал он их по доверенности дарения от отца».«ЭСПЕРАЛЬ»
Высоцкий вышел из госпиталя 19 марта, а 23-го прилетела Марина. Она привезла с собой таблетки тетурама, так называемую «эспераль», и стала уговаривать мужа сделать вшивку. Высоцкий согласился, и Г.Баснер делает ему первую имплантацию препарата, блокирующего фермент печени, который расщепляет алкоголь. При этом под диктовку Баснера он пишет расписку:
«Я, Владимир Высоцкий, сознательно иду на эту операцию. Ознакомлен со всеми возможными последствиями, а именно: паралич и даже остановка сердца. Обязуюсь спиртное не употреблять».
Привезенные Мариной таблетки были «вшиты» еще нескольким актерам театра. Любимов называл их — «вшивота»...
После вшивки опасно выпить не только водку, но даже вчерашний кефир. Но Высоцкий не был бы Высоцким, не проведя эксперимент до конца —
«если я чего решил — выпью обязательно...».
Г.Баснер: «Однажды звонит Саша Митта:
— Гера, срочно приезжай, Володе плохо! Он перепутал стаканы.
Я сказал:
— Надо немедленно промыть желудок! Пусть пьет воду и — два пальца в рот!
Тут же вскочил в машину и приехал. Володя уже более или менее успокоился, сделал себе «промывание». Но «эспераль» сработала: оставалась гиперемия — краснота лица — и ярко выраженная тахикардия...
Как это произошло? Володя говорил, что перепутал стаканы. Возможно... Но я думаю, что он тогда сам решил попробовать. И минуты через две ему стало плохо. А Володя сделал всего один глоток! Вот тогда он понял, что «эспераль» действует».
Г.Баснер делает повторную имплантацию. Это происходило на квартире уехавшего на съемки в Японию А.Митты на улице Удальцова, 16. После этой вшивки Высоцкий не пил полтора года.
М.Влади: «Периоды затишья длятся от полутора лет в первый раз — до нескольких недель после последнего вшивания. Ты больше в это не веришь, хуже того, ты начал сам себя обманывать... Иногда ты не выдерживаешь и, не раздумывая, выковыриваешь капсулу ножом...»